Дмитрий Аксаков: внимание к ESG факторам огромное и не отвечать на этот вызов уже невозможно

Авторы проекта «В фокусе цели» — Марина Богомягкова и Людмила Экзархова, продолжают вести беседы с российскими экспертами на тему достижение компаниями и НКО устойчивого развития, внедрения бизнесом ESG стандартов, реализации социальных и экологических проектов.

В фокусе цели, здравствуйте!

Сегодня с моей коллегой, Людмилой Экзарховой, мы будем продолжать говорить про тренды ESG, про тренды устойчивого развития, которые намечаются в различных отраслях нашей экономики и, в частности, сегодня наш гость Дмитрий Аксаков, вице — президент ВЭБ.РФ

Дмитрий, приветствую Вас! Поговорим?

Гость.

Здравствуйте, Марина! Очень рад быть здесь, с удовольствием!

Ведущая.

Один из вопрос, который хочется задать прям в начале нашего эфира, насколько Российский бизнес, причем крупный бизнес, осознанно подходит и готов к ESG и зеленому вектору, который так сильно набирает оборот?

Гость.

Российский бизнес, особенно если говорить о крупных компаниях, которые являются активными заемщиками на рынках капитала и, которые продают свою продукцию зарубеж, они уже какое — то время назад узнали о трендах в сфере ESG, которые происходят во всем Мире. Они поняли, что инвесторы, которые покупают их акции и облигации, банки, которые дают им кредиты, и покупатели, которые покупают у них продукцию, все больше и больше интересуются тем, насколько устойчивым является их производство, насколько они заботятся об экологии, о социуме, насколько хорошо выстроено их корпоративное управление, и поэтому они находятся точно в тренде, и самые продвинутые из компаний, они на самом деле являются одними из лучших Мировых представителей, с точки зрения, того, как они осуществляют свою деятельность через призму ESG.

Ведущая.

ВЭБ.РФ занимается, как раз разработкой методологии таксономии зеленых финансов, скажите пожалуйста, на основе каких документов, был разработан этот документ, на какой он сейчас стадии и насколько этот документ важен для рынка, именно и крупных компаний, зеленых финансов.

Гость.

Да, конечно. Мы темой зеленого финансирования в ВЭБе начали серьезно заниматься больше года назад, в феврале 2020 года.  И перед нами правительством была поставлена задача разработать национальную российскую таксономию, т.е. некую инструкцию по тому, какие виды деятельности можно считать зелеными, а также инструкцию по тому, как финансовый инструмент — облигации, или кредит может получить зеленый статус.

И мы, когда к этой работе приступили, поняли, что нам не имеет смысла изобретать велосипед с нуля, что есть уже международные документы, на которые можно опираться, прежде всего это, на тот момент был, черновик европейской таксономии, китайской таксономии, ну и в Росси, на самом деле, у нас тоже были наработки, с точки зрения, того какие улучшения можно внедрять на производство, чтобы сделать их более экологичными, это так называемые справочники наилучших доступных технологий (НДТ). И вот выше обозначенные документы, это европейская таксономия, китайские подходы к зеленому финансированию, российские подходы к наилучшим доступным технологиям, а также международные документы, которые являются ориентирами для инвесторов в финансовых инструментах устойчивого развития, такие как инструкции международной Ассоциации рынка капитала ICMA и международной инициативы климатических облигаций (Climate bonds), вот эти документы и послужили основой для тех документов, которые мы создавали.

Ведущая.

То есть такая будет настольная книга для бизнеса, чтобы они руководствовались таксономией при выпуске своих ценных облигаций и, чтобы инвесторы также смотрели, какие компании в общем соответствуют этим требованиям!?

Гость.

Да, да, совершенно точно! Т.е. это ключевые два документа, которые мы разработали этой таксономии, т.е. список направлений зеленой деятельности и методические рекомендации по устойчивому, в том числе, зеленому финансированию — это фактически инструкции по тому, какие действия нужно совершить заемщику, или метенту, для того чтобы привлечь зеленый кредит, или выпустить зеленую облигацию.

Ведущая.

А чем российская таксономия отличается от европейской сейчас и китайской?

Гость.

Ну, механизм, вообще присвоения “зелености” он очень похож на те механизмы, которые приняты в международной практике, список направления деятельности тоже, в общем -то, похож, т.е. классические направления такие как: электрический транспорт, возобновляемые источники энергии, повышение энергоэффективности, они все имеют место в нашей таксономии быть. Но, естественно, мы хотя за основу брали критерии европейские, т.е. для многих направлений деятельности в нашей таксономии есть определенные критерии, например, ваше производство будет считаться зеленым, если в сравнении с традиционным производством выбросы углекислого газа будут на столько — то процентов меньше. И для европейской таксономии они брали лучшие, по- моему, 20%, лучшие 10% производителей для того, чтобы смотреть каков должен быть этот количественный критерий.

И у нас мы уже начинаем сверяться с нашими производственниками, понимая достижимо ли это сейчас для нас или нет? Если не достижимо, то на данный момент ставим несколько отличные от международных критериев, критерии у себя.

Ведущая.

Дмитрий, а есть ли какие -то сферы, которые априори не могут быть зелеными?

Гость.

Кстати, касательно сфер, которые априори не могут быть зелеными… Мы, вообще разрабатывая свою методологию, рассчитывали на то, что чтобы она была максимально понятной международным инвесторам. Мы вообще хотим, чтобы российский зеленый штамп, он гарантировал “зеленость” и для международных инвесторов, потому что мы с помощью этой таксономии хотим привлекать международные деньги тоже. И поэтому такие направления деятельности, как, допустим, добыча нефти и газа, добычу угля, мы их не можем назвать зелеными, хотя мы понимаем, что эти отрасли очень важны для российской экономики, но мы понимаем, что в международном контексте, мы их не можем назвать зелеными.

Ведущая.

Скажите пожалуйста, ведь многие эксперты уже отмечают, что рынок зеленых финансов в России разбужено, и вот теперь необходимо делать какие — то шаги и понимать, что делать дальше? Т.е. как вовлекать крупный бизнес в то, чтобы они выстраивали у себя стратегию ESG и насколько сейчас вообще мотивация должна сработать с принятием таксономии для бизнеса, но не только крупного, но и среднего?

Гость.

Вообще, Вы правы, в том, что рынок разбужен. Вначале это были энтузиасты, еще весной 2019 года, РЖД вышли на международные рынки капитала с первой зеленой облигацией российской компании. Они тогда еще не чувствовали на себе сильного давления со стороны международных инвесторов и для них это было просто, ну интересно. Они могли себе это позволить, и они это сделали, и прорубили окно на зеленый рынок. А потом, уже на внутренний российский рынок пошли более маленькие энтузиасты за что им большое спасибо, на самом деле, это банк Центр — Инвест, ресурсы сбережения ХМАО, РУССОЛ. И они уже разбудили внутренний российский рынок. Потом на российский внутренний рынок уже вышел тот же самый РЖД, уже опытный метент,  недавно совсем вышел город Москва и рынок сейчас, можно сказать. уже по-настоящему разбужен.

Большинство наших клиентов ВЭБ.РФ обращаются к нам сейчас с вопросами либо о том, как они могут сами привлечь зеленый финансовый инструмент, интересуются у нас какие проекты   могут считаться зелеными, и на самом деле, интерес к этому инструменту огромный. Основными стимулами для компаний, которые на этот рынок выходят, является то, что, ну, во — первых, инвесторы задают все больше вопросов на эту тему, особенно те, кто имеет дело с международными инвесторами.

Во — вторых, покупатели продукции задают очень много вопросов на эту тему.

И, в — третьих, руководство нашей страны уделяет этому все больше и больше внимания, потому что президент уже во время, я думаю, каждого своего большого выступления касается темы экологии и он уже прямым текстом говорит о зеленых облигациях и о том, что их необходимо поддерживать, так что теперь со стороны государство есть большие стимулы для того, чтобы компании этим занимались.

Поэтому, стимулы есть, интерес к этой теме огромный. Мы со своей стороны стараемся проводить максимально широкую просветительскую работу, другие банки крупные в этом тоже активно участвуют, и СБЕР, и Газпром банк, и ВТБ, и Открытие, и многие другие банки, они глубоко в этой повестке, поэтому сейчас это все очень популярным становится.

На Петербужском форуме, кстати 16 сессий, если я не ошибаюсь, было посвящено теме ESG.

Ведущая.

Но ВЭБ.РФ тоже взял на себя такую миссию заниматься экологичным направлением, какие проекты Вам интересны в сфере окружающей среды, экологии? Какие проекты, может быть, Вы для себя интересные уже выбрали именно те проекты, которые внедряет крупный бизнес?

Гость.

Да, конечно. Что касается ВЭБа, естественно недостаточно быть только методологом, который пишет документы, задающие вектор, но важно показывать пример рынку своими действиями. Могу ответить по ключевым направлениям деятельности ВЭБа, на какие проекты мы смотрим.

Первое — это промышленность, к нам обращаются инициаторы для того, чтобы строить самые передовые с экологической точкой зрения производства. Они смотрят на таксономию, говорят мы хотим внедрить такие -то технологии, поставить у нас современнейшее оборудование, чтобы это вписывалось в любые экологические нормы.

Второе, к нам приходят многие уже устоявшиеся производители с проектами модернизации своих производств, речь идет об установки фильтров, улавливающих вредные выбросы, о повышении энергоэффективности своих производств, либо о повышении экологичности транспортировки, своей продукции, об внедрении электротранспорта на своих производствах и т.д..

Третье направление — этот инфраструктура. Здесь в качестве примера можно привести электрификацию железных дорог, использование экологически — чистых материалов для строительства дорог. Здесь в качестве уже конкретного примера можно привести внутренний выпуск РЖД на 100 млр. (РЖД в конце прошлого года выпустили облигации на 100 млр.) Эти средства как раз идут на электрификацию, на закупку электрических локомотивов.

Четвертое направление — это городская экономика. Здесь также идет речь о внедрении электрического транспорта, вместо дизельного. Либо транспорт на водороде, здесь речь идет о, например, внедрении энергоэффективного городского освещения, и строительстве энергоэффективных зданий для любых целей.

Ведущая.

Дмитрий, скажите пожалуйста, вот на этом фоне, как у крупного бизнеса меняются требования к их поставщикам?

Гость.

Ну, во -первых, крупный бизнес, который сам поставляет продукцию зарубеж, сталкивается с тем, что покупатели их продукции задают все больше и больше вопросов об экологических характеристиках продукции и о том, какие выбросы CO2 на тонну продукции и т.д.. Но, учитывая, повышающийся интерес нашего государства к экологичности, можно ожидать, что и государственные заказчики продукции наших предприятий будут все больше и больше внимания этому уделять. Это, кстати, касается не только крупного бизнеса.

А если говорить о малом и среднем бизнесе, они хоть зачастую и не являются экспортерами и не являются участниками активными рынков капитала, тем более международных, они тоже чувствуют вот эти веяния, чувствуют этот тренд и поэтому экологичность продукции, которую они производят тоже становится все более важным фактором. Например, я вот недавно был на конференции там, где речь шла о рекоррекционных объектах в России, в частности глэмпингах. Глэмпинг — это такой продвинутый кэмпинг, где строятся экологичные, энергоэффективные деревянные дома. Инициатор этих проектов, чувствуя какой большой интерес со стороны публики, со стороны государства к этому, они уже формируют соответствующие предложения.

Ведущая.

А вот кроме экологии, когда все -таки мы говорим про ESG в целом есть еще два таких же важных фактора, как влияние на социум и управленческие решения, вот немножко о них расскажите, как компании их перестраивают в свете вот этой ESG — трансформации?

Гость.

Как бы это, может быть удивительно не звучало, но социальным проектам и сфере корпоративного управления российские компании уже очень давно уделяют большое внимание. Опять же общаясь с российскими компаниями, из самых разных секторов на том же Петербуржском форуме, слушая их выступления, все заявляют о том, что даже добывающие производства на дальнем востоке, они всегда уделяли огромное влияние тому, чтобы облагораживать населенные пункты, рядом с которыми они работают, строить школы, создавать максимально благоприятные условия для людей, которые там живут.  И социальные проекты на самом деле, они уже осуществляли достаточно давно, а сейчас это становится тоже все больше и больше актуально, потому что те же международные инвесторы и российские инвесторы, они задают очень много вопросов на эту тему.

Кстати, про социальных, про букву “s” в аббревиатуре ESG, еще можно одну важную вещь добавить, мы понимаем, что российская экономика, она на самом деле очень сильно завязана на те сферы, которыми мы своей таксономией зелеными не признаем, добывающую промышленность:

нефть, газ, уголь, они являются очень важными сферами для нашей экономики и мы понимаем, что от этих товаров, мы отказаться не можем. И это на самом деле, было бы просто безответственно, потому что, закрывая эти производства, мы остановим экономику, мы оставим целые города без работы, и буква “s” здесь, на самом деле, очень сильно может пострадать.

И поэтому, возвращаясь к нашей таксономии я хотел бы добавить, что она у нас разделена на два раздела.  Первый — это зеленый раздел, это те зеленые проекты, которые признаются таковыми в всем мире. Второй — это проекты адаптационные, или переходные, как раз они и применимы к таким отраслям, как нефть, газ, уголь, это проекты, которые значительно снижают негативное влияние на экологию у этих проектов, но при этом они доступны компаниям, из этих отраслей и их можно также делать по нашей таксономии.

Например, для угольщиков это перевод транспорта, который перевозит уголь на электрическую тягу, либо уголь можно перевозить даже не на транспорте, чтобы разлеталась пыль, а можно перевозить на специальных конвейерах, которые закрыты соответствующим образом, и такой вид транспортировки, он гораздо более экологичен.

Для нефтегазовой отрасли — это утилизация попутного нефтяного газа, о чем говорил президент во время своей речи на Петербужском форуме. Вот, поэтому понимая, социальную, да и экономическую важность этих отраслей, мы как раз сделала вот такой вот отдельный раздел в нашей таксономии.

Но при этом у министерства экономического развития есть планы и по более глубокой проработки социального направления в ESG мы хотим написать методические рекомендации и по социальному финансированию, чтобы была соответствующая методичка. В плане социальных проектов, все их реализуют, как они считают нужным, как она это видят, нет неких единых ориентиров для компаний.

Ведущая.

И какого -то такого системного подхода.

Гость.

Да, нет системного подхода.

Вот поэтому мы начали с буквы “E” плавно переходим к букве “S”. Ну, и хотел бы упомянуть про букву “G”.

На самом деле, лидирующие российские компании, которые давно уже, имеют дело с международными инвесторами, они букву “G” корпоративное управление проработали уже давно и хорошо, потому что, как вы знаете, у наших крупнейших компаний есть и независимые советы директоров, и регулярная отчетность по самым разным аспектам своей деятельности перед инвесторами, перед более широким обществом, в общем в сфере корпоративного управления наши лидеры, они точно чувствуют себя очень хорошо.

Ведущая.

Если возвращаться к вопросу о том, что добывающие компании также вошли в таксономию, насколько это будет интересно международным инвесторам, либо здесь именно участие в ESG, добывающих компаний, они как — то приобретут привлекательный вид?

Гость.

Честно говоря, думая над тем, чтобы включить раздел переходных или дотационных проектов в нашу таксономию, мы смотрели на то, как это происходило на западных рынках капитала.       Потому, что там тоже несколько лет назад были такие скандальные случаи, когда компании из добывающих отраслей, пытались выпускать зеленые облигации получали за это очень серьезную критику и поэтому был как раз и внедрен инструмент переходных финансовых инструментов, вот. И поэтому, называя проекты, которые компании из наших добывающих отраслей и других грязных отраслей, реализовывают, называя их переходными, мы даем четкий сигнал международному инвестиционному сообществу, ну и российскому инвестиционному сообществу о том, что да мы понимаем эти проекты не зеленые, никто их зелеными назвать право не имеет, мы честно говорим, что они переходные.

Мы также честно и открыто заявляем о тех, положительных экологических эффектах, которые будут достигнуты в результате реализации этих проектов. Поэтому мы рассчитываем, что и реализация проектов и в адаптационный, и в переходной части, она будет привлекать и международный капитал в том числе.

Ведущая.

Таксономия уже на стадии подписания так скажем, уже прошла все стадии. Сейчас разрабатывается еще дорожная карта по поддержке зеленого финансирования, вот насколько этот документ также поможет смотивировать бизнес вовлекаться в ESG повестку и внедрять у себя бизнес — стратегии хоть и стандарты?

Гость.

Сейчас наша таксономия и наши методические рекомендации, они находятся уже на финальной стадии согласования, она уже находятся в правительстве, мы ожидаем то, что премьер подпишет соответствующее постановление до конца лета. И одной из причин того, что мы вообще писали российский документ, российскую таксономию, является то, что наличие такого документа в российском правовом поле, позволяет привязывать определенные меры государственной поддержки к таким проектам.

И, как Вы правильно сказали, министерство экономического развития сейчас работает над дорожной картой как раз по мерам поддержки, в эту работу также очень плотно увлечен Банк России, т.е. речь идет как о регуляторных стимулах для зеленых финансовых инструментов, так и о бюджетных стимулах, какие это точно будут стимулы, пока неизвестно, потому что ведутся очень активные дискуссии на эту тему. Но мы ожидаем, согласно черновику дорожной карты, который есть на данный момент, ожидается, что в конце этого — начале следующего года первые меры поддержки должны будут разработать.

Ведущая.

Что они дадут именно бизнесу, который начнет вовлекаться? Т.е. либо мы будем смотреть и ждать именно те поправки, те инициативы, которые будут в этом документе?

Гость.

Чтобы говорить о конкретных мерах, что получит бизнес? Нужно все -таки дождаться этих документов, но какие меры поддержки используются в мировой практике, чтобы понимать вообще о том, что теоретически может быть. Это субсидирование процентных ставок по кредитам, или купонных платежей по облигациям зеленым, это налоговые льготы для держателей таких финансовых инструментов, т.е. это уже стимулирование инвесторов, это специальное регулирование со стороны центральных банков, например, возможность привлекать финансирование у центрального банка под залог таких финансовых инструментов, вот.

Опять же точно, что это будет в России мы пока не знаем, но такие вот меры рассматриваются.

Ведущая.

Какие стороны вовлечены в разработку дорожной карты, есть ли там мнение самого бизнеса?

Гость.

Да, конечно. Там рабочей группой руководит Максим Решетников, министр экономического развития, в эту рабочую группу входит все министерство, имеющее то, или иное отношение к экологии, естественно министерство природных ресурсов, министерство промышленности и торговли, министерство энергетики, министерство транспорта, многие другие, боюсь забыть, банк России, крупнейшие российские банки, ВЭБ.РФ, как институт развития, ну, и естественно представители российского бизнеса. Они играют там значительную роль, но и еще я хотел бы сказать о том, как российский бизнес участвует в создании этих документов.

Написав нашу таксономию, мы понимали, что мы как ВЭБ, и даже министерство экономического развития, не можем быть глубокими специалистами во всех областях, которые мы там прописывали, и мы понимали, что где -то мы могли и ошибиться критериям, где -то могли что — то забыть и поэтому мы регулярно проводим большие совещания с отраслевыми ассоциациями по разным направлениям для того, чтобы отрегулировать наши критерии, для того, чтобы они соответствовали действительности.

Ведущая.

И насколько мнение бизнеса учитывается, есть ли прям тому какие -то примеры?

Гость.

Мнение бизнеса учитывается. Сейчас опять же, не могу сказать много подробностей, но сейчас у нас ведется очень плотный разговор с металлургами. Мы уточняем с ними критерии для производства различных видов металлургической продукции.

Ведущая.

Насколько этот процесс сейчас очень такой жаркий, и какие сложные именно вопросы обсуждаются сейчас на данном этапе?

Гость.

Ну, я бы сказал наверно самые сложные и самые острые суждения, я надеюсь мы прошли. Нельзя конечно, нельзя быть уверенным в этом пока не будет подписано собственно постановление правительства. Но вот у нас, например, была интересная дискуссия насчет атомной отрасли. В черновой редакции европейской таксономии, с которой мы работали, атомная энергетика, она была исключена из зеленых направлений деятельности, но при этом мы знаем, что в европейском союзе идут дебаты включать ее или исключать.  Поэтому, понимая, какое значение атомная отрасль имеет для российской экономики, какой у нас есть на самом деле, экспортный потенциал для этой отрасли, мы решили атомную энергетику включить в нашу таксономию, вот это было достаточно насыщенное обсуждение.

Сейчас самое активное обсуждение идет, пожалуй, с точки зрения мер поддержки, которые будут получать зеленые финансовые инструменты то, о чем я говорил.

Ведущая.

Насколько вообще атомная промышленность, то есть какие проекты могут быть поддержаны с точки зрения зеленого финансирования в атомной отрасли?

Гость.

Ну, например, атомная отрасль очень активно интересуется производством водорода, потому что водород рассматривается, как один из возможных источников энергии будущего и у российской компании “РосАтом”, например очень хорошие, очень сильные компетенции в этой области. Вот допустим, проекты, связанные с водородом, рассматриваются.

Ведущая.

А если вот плавно перейти, в как раз, разговор о компетенциях так как ESG еще несколько лет назад не звучало так ярко, а сейчас очень многие топ — менеджеры стали в этой повестке не просто развиваться, но и людьми, принимающими решение, насколько они успели добавить тех самых управленческих компетенций и стать прям вот мастадонтами, что им в их обязанности включили еще и работу с инвесторами, и в принципе ESG?

Гость.

Да, общаясь, с финансовыми директорами крупнейших российских компаний, я понял, что для всех них эта тема является одной из главных, которой они сейчас уделяют внимание. Практически все создали у себя “внутри” отдельные департаменты, занимающиеся устойчивым развитием, все начали интересоваться тем, как они могут себя максимально позиционировать для внешних акторов в плане своей деятельности через призму ESG.

Очень многие из них озаботились получением независимых рейтингов от различных агентств, потому что они поняли, что международные инвесторы этим очень интересуются. И я бы сказал так, за прошедший год, за двадцатые годы, за половину двадцать первого года, крупне6йшие российские компании, они прошли очень большой путь в плане понимания того, что такое ESG и в плане выстраивания у себя внутренних процессов, чтобы правильно себя позиционировать через призму ESG.

Ведущая.

Но при этом есть еще компании особенно, если мы говорим про средний бизнес, ну и крупный в том числе, который отмахивается от этого, вот какова их судьба, можно ли как — то предсказать? Т. е. если сейчас идет абсолютная трансформация, новая культура бизнеса, компании, которые отмахиваются, они потом будут иметь возможность “вскачить” в последний вагон, или уже пропустили такую возможность?

Гость.

Нет, я уверен, что не пропустили. Этот процесс, несмотря на то что, происходит все очень быстро, все -таки он идет поэтапно.  Первыми, скажем так, изменение температуры окружающей среды в плане внимания к факторам ESG, почувствовали на себе крупные компании потому, что, как я говорил, им приходится иметь дело с международными инвесторами и с международными покупателями их продукции. Поэтому они начали срочно все перестраивать у себя.

Малый и средний бизнес, поскольку они, зачастую вообще не имеют дело с международными инвесторами и с международными покупателями продукции, они на себе такой “прессинг” в этом отношении еще не почувствовали, но они это почувствуют по мере того, как крупные компании, например, подрядчиками, для которых они являются, начнут все больше и больше запросов на эту тему им отправлять. И по мере того, как государство, которое тоже зачастую является заказчиком у этих компаний, тоже начнет предъявлять соответствующие требования. Они тоже на себе это почувствуют и перестроятся, но самые проактивные из них, они уже начинают это предлагать.

Ну, если говорить, например, о сфере общественного питания многие просто проактивно в своих заведениях предлагают бумажные трубочки, вместо пластиковых, одноразовую бумажную посуду, например.

Или компания, которая предположим производит стенды, ларьки для каких — то выставок, и у которого заказчиком является государство, они тоже начинают это делать из экологически чистых материалов, делать их энергоэффективными в общем самые продвинутые уже активно двигаются в том направлении, а другие постепенно перестроятся.

Ведущая.

А какова роль общества вот в этом движении, насколько сегодня можно сказать, что потребитель уже диктует те самые новые правила, которым вынужден подчиняться бизнес?

Гость.

Ну, здесь я бы хотел также коротко упомянуть, что в международном контексте общество сыграло большую роль в перестройке компании на рельсы устойчивого развития и в США, и в европейском союзе, и смотря на российский рынок, и смотря на то, как много я вижу даже в розничных магазинах лейблов экологически чистая продукция, зеленая продукция и т.д., я понимаю, что со стороны общества, особенно наверное со стороны молодого поколения есть очень большой запрос на то, чтобы компании чью продукцию люди покупают, вели свою деятельность экологично и ответственно по отношению к обществу.

Ведущая.

Но это в том числе стимулирует рост гринвошинга, насколько достаточно наклеить лэйбл ЭКО, чтобы действительно стать экологичным и зеленым?

Гость.

Я думаю, что в любой стране мира, в любом регионе, все начиналось с гринвошинга, все начиналось с того, что продукция, которую называли зеленой такой на самом деле не являлась, но везде были и скандалы, связанные с этим. Компании, которые нагло эксплуатировали доверие своих покупателей и неправомерно приклеивали на свою продукцию зеленые лейблы, они из-за этого терпели значительные репутационные издержки. И в современном мире, когда информация распространяется очень быстро, когда есть социальные медиа, когда одного отзыва о компании

Ведущая.

Достаточно

Гость.

Она говорит об экологичности, ответственности своей продукции, использует допустим детский труд или растения, занесенные в красную книгу, этого достаточно, чтобы нанести очень значительный финансовый урон компании. Поэтому этот процесс, конечно, постепенный, но общественное давление вынудит компании от гринвошинга я думаю отказаться.

Ведущая.

Скажите вообще как международная финансовое сообщество восприняло активизацию зеленого финансирования в России, насколько это было может быть позитивно либо возникли какие -то небольшие сложности с тем, чтобы объяснить и мировому сообществу, что мы встали наконец, на эти рельсы и начинаем не просто заниматься гринвошингом, а действительно внедрять в бизнес — стратегии, стандарты ESG?

Гость.

Ну, во -первых, когда мы начали работать над нашими документами, мы, как я уже говорил, готовили их в том числе и на международную аудиторию, поэтому мы привлекали и международных экспертов. Мы показывали черновики наших документов ведущим специалистам, мы советовались со всемирным банком, с международными инвесторами, с международными биржами и т.д.. Ими всеми то, что мы делаем было воспринято очень позитивно, они давали свои советы, они рекомендовали нам что -то подкорректировать, но в целом они все очень приветствовали тот вектор, который мы задали. И на самом деле, тот факт, что мы создали свои документы позволяет нам прийти к международному сообществу, к тем организациям, которые вырабатывают международные нормы в области устойчивого развития и говорить, что у нас есть свои наработки, мы не просто их списали, мы над ними очень глубоко думали, и поэтому мы хотим иметь место за столом переговоров с вами и поэтому международное финансовое сообщество, это все воспринимает очень, очень позитивно.

Во-вторых, те российские компании, которые уже выходили на международные рынки капитала с зелеными финансовыми инструментами, либо с инструментами, привязанными к показателям устойчивого развития, я говорю о РЖД, прежде всего, о некоторых металлургических компаниях “МеталлИнвест”, “Полиметалл”, “Руссал” , все они видели очень позитивный отклик со стороны западных финансовых институтов.

РЖД, например, вообще занимал по рекордно-низким для себя ставкам, выпуская зеленые облигации.

Ведущая.

Может ли российский опыт в разработке именно отечественной таксономии стать примером для других стран ЕВРАЗЭС например, для того, чтобы именно помочь разработать этим странам свою таксономию?

Гость.

Да, да. Мы, кстати, говоря со странами ЕВРАЗЭС, мы такую идею высказывали и очень здорово, что мы не единственные, кстати, кто в этих странах разрабатывал свои таксономии, свои подходы к зеленому финансированию, Казахстан, например, далеко продвинулся в этой сфере и здесь обмен опытом мог бы быть очень позитивен.

Я хотел бы рассказать еще об одной инициативе, есть так называемая азиатская, парламентская ассамблея, куда входят страны Азии и ближнего Востока, и сейчас вместе с министерством экономического развития и вместе с министерством иностранных дел мы ведем работу по тому, чтобы создать некие единые подходы к климатическим инвестициям на этом пространстве.

Ведущая.

А как Вы вообще видите развитие зеленого финансирования, т.е. мы сделали первый шаг, только компании начинают включаться, но сколько вот в ближайшие 5 лет этот рынок начнет активно развиваться, и возможно даже вытеснит обычные облигации с рынка?

Гость.

Опять же начну с Европы потому, что мы здесь все-таки немножко в роли догоняющего, а там последний год, судя по отчетам аналитиков, когда создаются новые инвестиционные фонды, точнее, когда инвестиционные фонды собирают пул денег для того, чтобы инвестировать их в проекты, они на них наклеивают лейбл зеленый фонд или обычный фонд. Так вот спрос на зеленые фонды очень в значительной степени превышает спрос на обычные фонды, возможно в ближайшие годы мы придем к тому, что все новые создаваемые фонды будут называться ESG фондами и поэтому инвестиции в этом направлении будут только расти. Я думаю, что в России постепенно мы тоже будем к этому приходить, учитывая и внимание к этому и международного инвестиционного сообщества, покупателей продукции нашего государства, учитывая то, что президент говорил о зеленых облигациях, о необходимости стимулирования этого инструмента уже несколько раз. Я считаю этот рынок будет разрастаться и в какой -то момент он станет больше половины рынка, а потом может быть и весь рынок.

Ведущая.

Те проекты, которые Вы отсматриваете компаниями, которые внедряются через повестку ESG стандартов, какие на Ваш взгляд самые сейчас интересные в российской практике?

Гость.

В плане внедрения ESG стандартов? Нам очень интересно, что делают металлурги у себя, потому что компании металлургической отрасли они очень сильно заинтересовались, они отсматривают самые передовые технологии, по которым она могут производить свою продукцию и они, конечно, просто массово совершенствуют свое производство.

Также одним из передовиков является производители удобрений, кстати тоже экспортеры, если подумать передовики в этой сфере — это экспортеры, они тоже стараются максимально внедрять у себя современнейшие экологичные технологии. Металлурги, экспортеры, транспортники, РЖД.

Ведущая.

А почему именно те компании, которые находятся в России не экспортеры, производственники и те, кто услуги предоставляет, они пока еще в этой повестке слабо как -то задействованы, т.е. с чем это связано, либо небольшая мотивация, либо компания не вышла на рынок IPO, или не вышла со своими облигациями на международные какие -то рынки, им это неинтересно, т.е. вот как стимулировать внутренний рынок бизнеса?

Гость.

Ну, бизнесы — это прежде всего все -таки для них важнейшим критерием является зарабатывание денег и поэтому инвестиции, которые не несут либо дополнительной выручки, либо не снижают будущей затраты, считаются ими неоправданными, поэтому те, кто не столкнулись пока еще с внешним давлением, у них просто меньше стимула для того, чтобы реализовывать такие проекты.

о как я говорил, наше государство уже все больше и больше этому внимание уделяет, поэтому и эти компании будут переходить на рельсы устойчивого развития.

Ведущая.

Главное, чтобы это было не добровольно — принудительно, от чистого сердца. Должны встать осознанно. У нас остается пять минут до конца эфира, мне бы хотелось вернуться к недавнему очень крупному мероприятию, о котором Вы сегодня упомянули, международный экономический форум, который проходил в Петербурге, в повестке было порядка 16, да Вы говорите тем посвященных ESG? А какие вот непосредственно рассматривались стороны и грани этой темы для того, чтобы понять, вот что сейчас в информационном поле и повестке наиболее актуально?

Гость.

Учитывая. Что это было международное мероприятие, которое смотрели и посещали международные инвесторы, крупнейшие российские компании, заемщики на международных рынках капитала, они все наперебой рассказывали о том, как они перестраиваются на рельсы ESG, какие проекты они у себя реализуют.

Главной темой было то, что внимание к ESG факторам деятельности компании огромное, не отвечать на этот вызов невозможно, поэтому компаниям нужно проводить у себя соответствующие изменения.

Ведущая.

Кроме того, чтобы делиться лучшими практиками, на что еще компании сегодня могут опереться, с точки зрения компетенции, какие есть институты? Мы точно знаем, что РСПП очень активно поддерживает, глобальный договор ООН России, какие есть еще крупные бизнес — объединения, на которые бизнес может положиться и получить такое прочное плечо?

Гость.

Ну, РСПП, они проводят очень качественную работу в этом направлении и у них есть несколько рабочих групп, в которых компании советуются друг с другом, насчет лучших практик, поэтому это точно очень хорошее место, где можно узнать об этом всем.

Мы, как другие крупные банки, тоже максимально стараемся рассказывать компаниям о том, что мы делаем, какие лучшие практики им внедрять, как это можно профинансировать.