О Трампе, «ветряках», будущем климате и нашей экономике

Недавно президент США Дональд Трамп вновь резко раскритиковал зеленую энергетику, назвав ее «аферой века». Происходит это на фоне погодных эксцессов, где-то пожаров, где-то наводнений. Как сейчас сосуществуют эти две тенденции, климатическая динамика и зеленая реакция на нее? Мы беседуем об этом с Михаилом Юлкиным, экспертом по вопросам изменения климата, основателем и генеральным директором компании «КарбонЛаб», пишет Ярослав Разумов, автор kaztag.kz. 

— Михаил Анисимович, в последнее время можно услышать, что зеленая повестка, в первую очередь – энергетика, если и не списана совсем, то сильно отодвинута. С другой стороны – климатическая история: пожары в пиренейских странах и во Франции, в Турции – дело обычное, но в тот раз масштаб беспрецедентный. Жара в Израиле до +50… Наводнение в Китае и Индии. Как эта картина расценивается с экспертной точки зрения?

— Климат, действительно, если можно так сказать, выходит из-под контроля. В этом году очень тяжелая и по многим показателям экстремальная ситуация была в арабских странах, в Китае, на юге и севере Европы. В России лесные сезонные пожары, в общем-то, тоже, как в Испании и Португалии, обычные для лета, начинаются раньше и захватывают большие территории, в июле уже традиционный «лимит» площадей был превышен. В центральной части страны и в Забайкалье были ураганы.

— А в Казахстане в 2023 году бушевали страшные лесные пожары, за год до того на западе страны от бескормицы тысячами голов гиб скот, но в этом году, при всей тяжелой жаре, таких эксцессов, к счастью, нет. Хотя мы внутриконтинентальная страна, вроде бы, должны первыми ощущать сильные климатические удары.

— Но эти процессы не линейны. В предыдущие годы на процессы изменения климата наложилось еще такое явление, как «Эль-Ниньо». Это периодическое колебание температуры поверхностного слоя воды в экваториальной части Тихого океана, которое ощутимо влияет на климат на Земле. Оно вызывает экстремальные погодные условия, на многих территориях вызывает засухи и повышение температуры. Сейчас, наоборот, «Ла-Нинья», противоположный цикл, и, вроде бы, климатические эксцессы должны были бы быть «потише», но, на самом деле, этого не произошло. Этот год войдет в тройку самых теплых лет, общий климатический тренд не изменился и не поколебался. Более того – когда такое было, что из-за лесных пожаров перекрывали судоходство по проливу Дарданеллы?

Это все вполне очевидно. Раздражает, что иногда в общественной дискуссии звучит что-то такое – «да, климат совершенно очевидно меняется, но мы не знаем почему, может быть, это не результат антропогенной деятельности, есть варианты…» Этот тренд появился в последнее время и так, нарочито, продвигается, сбивая настрой на работу по противодействию этим процессам. Мы прекрасно знаем «почему»! Любой профессиональный климатолог это объяснит. Последнее, что можно сделать, это по примеру нынешней американской администрации отменять климатическую науку. Для этого надо быть фантастическим неучем! Это совсем нехорошо.

«Мантра» на тему, что «зеленая повестка закончилась», тоже странная, но она во многом как раз и выстроена на политике Трампа по отмене всего зеленого. Который, как известно, совершенно некомпетентно рассуждает, в частности, о ветровой энергетике, называет ветрогенераторы «мельницами», говорит, что все зло от них. А это – очень сложный технологический объект, который никакого особенного зла не причиняет. Трамп отменил все программы поддержки возобновляемой энергетики и, наоборот, поддержал энергетику ископаемую. И создается впечатление, что зеленая энергетика заканчивается. И некоторые мировые компании, типа ВР, Shell поддались этим настроениям и стали отходить от своих планов по развитию ее в пользу основной своей деятельности, традиционной энергетики. Хотя есть прогнозы, что предложение на мировом рынке нефти превысит спрос.

— Объективности ради надо сказать, что не только нефтяные компании, но и государства критически переосмысливают некоторые идеи, которые очень эмоционально озвучивались буквально пару-тройку лет назад. Тот же зеленый водород.

— Да, это так. В Европе его производство оказалось очень дорогим. Так же, как и производство солнечных и ветровых генераторов и инфраструктуры для них. Зато очень хорошо это пошло в Китае. Иногда можно услышать, что там чрезмерно много инвестировано в эти сферы, мощности избыточны. Но – на фоне чего? Если бы китайцам не вставляли палки в колеса, если бы в отношении этой индустрии работали принципы открытой экономики, то эти мощности не были бы избыточными, их продукция шла бы, в том числе в США и ЕС. Но ни Америка, ни Европа не готовы оказаться в положении технологической и энергетической зависимости от Китая в этом вопросе. Когда формировалось представление о зеленом переходе, предполагалось, что Европа и Америка будут в нем технологическими лидерами, будут поставлять свое оборудование остальному миру и на этом зарабатывать, что это будет новый технологический уклад, в котором будут развиваться их экономики. Но получилось не так, безусловным лидером в этом направлении оказался Китай. И многие границы для его продукции оказались закрыты. Китайцы, правда, пытаются по-другому действовать, основывают свои производства ветро- и солнечных генераторов в других странах и уже оттуда их экспортируют. То есть, безусловно, проблему решают. Даже с зеленым водородом у Китая получилось лучше, чем у европейцев, Китай активно инвестирует в это направление в разных странах. В том числе в арабских странах, и там себестоимость зеленого водорода оказывается не такой высокой, как в европейских странах. Вообще, на мой взгляд, европейская дороговизна – это их внутренняя проблема, которой им стоит серьезно заняться. Видимо, это связано не только с технологическими вещами, а с чем-то еще. Зеленый переход оказался в Евросоюзе не лучшим образом подготовлен, где-то они просчитались, где-то не хватило качественного администрирования и элементарной согласованности действий. А Китай, хотя и не был инициатором этой трансформации, оказался к ней готов лучше других. Хотя 10 лет назад, когда готовилось Парижское соглашение, было много опасений именно насчет Китая. Американцы и европейцы поочередно и по многу раз встречались с китайским руководством, стремясь побудить его к сокращению выбросов парниковых газов и к переводу экономики на низкоуглеродный путь развитию, что тогда казалось миссией практически невыполнимой. Но Китай принял вызов. Апофеозом стало одновременное вручение лидерами Китая и США документов о ратификации Парижского соглашения Генсеку ООН в Пекине. И вот 10 лет спустя Китай не просто идет курсом низкоуглеродной трансформации, а является ее абсолютным мировым лидером практически по всем направлениям, опережая и Америку, и Европу. Нынешняя администрация США не придумала ничего лучше, как объявить Китаю торговую войну, и установила тотальные заградительные пошлины (тарифы) на китайский импорт, включая «зеленые» товары, а также материалы и оборудование для их производства. Как экономист могу сказать: в короткую это, возможно, и сработает, но в долгую – совершенно точно нет. Европейцы тоже пока не очень понимают, как быть с доминированием Китая на зеленых рынках, и тоже вводят ограничения на импорт китайских товаров под разными предлогами. Все это не идет на пользу зеленой климатической повестке и тормозит низкоуглеродный переход. Из-за чего может сложиться впечатление, что в них наметился откат.

— Так он действительно наметился?

— Если смотреть фрагментарно и абсолютизировать процессы, происходящие в отдельных странах, то такое впечатление действительно может возникнуть. Но на самом деле никакого отказа нет. Доля угольной генерации снижается во всем мире, количество угольных станций в Европе, и в Америке каждый год сокращается. Даже несмотря на то, что администрация Трампа требует продолжать эксплуатацию угольных станций, в том числе даже тех, которые выработали свой ресурс. За первый срок президентства Дональда Трампа угольная генерация в США сократилась больше, чем за предыдущие восемь лет правления Обамы, хотя Трамп обещал поддержку угольщикам, а Обама был «зеленым». По оценкам американского энергетического регулятора, до конца текущего года из эксплуатации на территории США будут выведены угольные ТЭС мощностью 6,2 ГВт. О строительстве и вводе в эксплуатацию новых угольных мощностей речи нет уже много лет. На текущий год США планирует ввести в эксплуатацию рекордные 64 ГВт новых энергетических мощностей, из них 33 ГВт – крупномасштабные солнечные электростанции, 18,3 ГВт – системы накопления энергии, 7,8 ГВт – объекты ветроэнергетики, и только 4,7 ГВт (т.е. всего 7,3%) – ТЭС на основе природного газа. Так что на угольной генерации в США можно смело ставить жирный крест. Уголь как топливо проиграл в конкурентной борьбе возобновляемым источникам энергии, а еще раньше – природному газу. Природный газ еще держится, но тоже сдает свои позиции ВИЭ-генерации, несмотря на все попытки Трампа помешать этому. В Европе возобновляемая генерация тоже растет. В каких-то странах она уже дает более 50% от общей генерации, в каких-то странах бывают дни, когда она дает все 100%. Если взять мир в целом, то в прошлом году был достигнут важный рубеж: возобновляемая энергетика сравнялась с традиционной электроэнергетикой по величине установленной мощности. Пока еще не по выработке, однако тенденция такова, что прирост генерации электроэнергии в мире идет в основном счет «зеленых», низкоуглеродных источников энергии. Прежде всего – солнечных и ветровых. За ними идут ГЭС и АЭС.

— По поводу атома в этом контексте, ведь, шли и идут споры?

— Да, но сейчас атомные станции как бы «уравняли в правах» с другими низкоуглеродными источниками энергии. Посыл такой – «если атомная генерация будет безопасной, то почему нет?». Многие страны и целые международные коалиции продвигают сегодня атомную энергетику.

— В Казахстане эта история известна, много «копий сломано», даже референдум понадобился для решения вопроса «быть или не быть» АЭС…

— Единственная сложность с атомной генерацией сегодня в том, что она долгая и дорогая. Еще ни разу так не было в мире, чтобы строительство атомного объекта уложилось в срок и в отведенный бюджет. Кроме того, атомные электростанции требуют для своей эксплуатации много воды и очень чувствительны к ее температуре. Если вода слишком нагревается, станцию приходится останавливать по соображениям безопасности. А в условиях глобального потепления избыточный нагрев воды в водоемах не редкость. Как и обмеление водоемов по причине засух, которые в условиях глобального потепления тоже происходят все чаще. Так что уравнивание АЭС в правах не означает, что они имеют равные возможности. Я думаю, что у солнечной генерации в сочетании с мощными системами хранения энергии куда больше шансов. Собственно, ровно это мы сегодня в мире и наблюдаем.

В секторе транспорта мы тоже видим «позеленение». Во всем мире, особенно в Китае, растут продажи электромобилей и подключаемых гибридов. Причем растут с невероятной скоростью. Причиной этого является их удешевление, с одной стороны, и улучшение качества, с другой. А в основе лежит разработка и внедрение новых, в том числе прорывных технологий. Еще несколько лет назад способность электромобиля проехать на одной зарядке более одну-две сотни километров считалась достижением, а сегодня имеются технологии, которые позволяют проехать на одной зарядке чуть ли не полторы тысячи километров. Активно развивается и такое направление, как электрические грузовики. Декарбонизация затронула воздушные и морские перевозки.

— Но в Китае продолжают строить и угольные электростанции, уголь не «списан».

— Да. Но какого качества! Китай выводит из крупных городов угольные ТЭЦ и строит за городом новые, современные. Потому что из-за угольных ТЭЦ в городах был смог, нечем дышать, росла заболеваемость… А новые угольные станции, которые Китай строит, это другие станции, они работают на других, суперсверхкритических режимах, используют меньше угля и практически не выбрасывают в атмосферу серу, золу и другие опасные вредные вещества. Ни в России, ни в Казахстане таких технологий нет. Это не значит, что новые китайские угольные станции не выбрасывают в атмосферу парниковые газы. Выбрасывают, к сожалению. Поэтому Китай все меньше строит угольных станций, а существующие регулирует с помощью квот на выбросы СО2 в атмосферу.

Возвращаясь к главной нашей теме: зеленый переход не отменен, он продолжается и это безальтернативно. Сколько бы в наших странах, с их построенной на экспорте ископаемых энергоносителей не повторяли «мантру» — «мы бы очень хотели, чтобы было иначе!», это ничего не изменит, лучше смотреть на процессы открытыми глазами, видеть тренды, как они есть, а не обманывать себя. Иногда это делают, чтобы сказать кому-то во власти приятное, иногда от незнания. А, по-хорошему, нужно утроить свои усилия в наращивании зеленой генерации. Оказаться в «хвосте» этих процессов будет крайне неприятно.

— Но Трамп же завернул национальные программы ее поддержки в США? Факт!

— На федеральном уровне. Но порядка 30 штатов продолжают ее развивать. Более того, очень симптоматично обращение к нему компаний-гигантов из сферы IT, где они говорят, что не нужно блокировать развитие зеленой энергетики потому, что они без нее не справятся. Для развития искусственного интеллекта нужны надежные, масштабные, чистые и недорогие источники энергии. Они в своем обращении к Трампу заявили, что иначе им придется искать другие места в мире, благо они есть. Например, в Европе северные регионы Швеции и Финляндии активно развиваются за счет размещения там Data-центров. База – дешевая возобновляемая энергия.

— И Казахстан, и Россия живут за счет экспорта ископаемых энергоносителей. Наши традиционные рынки – Китай и Европа. Если там будут быстро, тем более, с ускорением, идти процессы развития возобновляемой энергетики, и, вероятно, со временем будут снижаться объем импорта нефти и газа, куда нашим странам свои поставки переориентировать?

— Никуда. Зеленый переход глобален, хотя идет с разным темпом в разных регионах. Добычу ископаемых углеводородов рано или поздно придется сворачивать. И лучше побеспокоиться об альтернативе прямо сейчас, пока еще есть время и деньги от экспорта углеводородов. Эти деньги нужно инвестировать в развитие ненефтяных секторов, нужно готовить кадры, переориентировать сферу образования и НИОКР. А если ждать, что все вернется на круги своя, то можно потерять время и застрять в прошлом. Поучительный пример – Аргентина. В начале XX века Аргентина была одним из главных поставщиков сельскохозяйственного сырья в Европу и Америку, входила в десятку самых богатых и экономически развитых стран мира и демонстрировала экономический рост на уровне 6-7% в год. Но все изменилось с открытием Панамского канала, после чего Великая депрессия и две мировые войны довершили дело. Аргентина утратила свой уникальный статус главного мирового поставщика сырья, а найти новые возможности для экономического развития в условиях тотальной зависимости от импорта технологий и оборудования не смогла. Но и особенно не стремилась к этому. Один военный режим сменял другой, левые популисты сменялись правыми, но никакой внятной стратегии, кроме ожидания того, что все вернется назад, потому что так было всегда, стране не было предложено. Но назад, как мы знаем, ничего не вернулось, а страна попусту, вхолостую потеряла целый век. В контексте нашей беседы приведу и противоположный пример. Даже два. Первый и самый очевидный пример – это Китай. В глобальном переходе на путь низкоуглеродного развития он увидел не проблему, а исторический шанс и сделал все, чтобы максимально им воспользоваться. Не все в мире оказались к этому готовы, что отчасти можно объяснить упущениями самого Китая. Но это не отменяет его головокружительных достижений в развитии зеленых низкоуглеродных технологий и его безусловного, безоговорочного лидерства в этой сфере. Второй пример – это Саудовская Аравия. Она позже Китая включилась в глобальную низкоуглеродную повестку. И объективно ей было труднее. Но она нашла в себе силы перестроиться и сделать ставку на опережающее развитие ненефтяных секторов, прежде всего – зеленых и низкоуглеродных, таких как производство кремниевых пластин, солнечных модулей, ветряных турбин и даже электромобилей. До 2030 года на эти цели будет направлена большая часть инвестиций – около 73%. Мало того, страна активно привлекает в эти сектора иностранных инвесторов, в том числе китайских и южно-корейских.

Это актуально и на корпоративном уровне. Помните, была компания-гигант, производитель фотоаппаратов и всего, что с ними связано, Kodak? Ее сейчас нет – проспала цифровую революцию. Или финская Nokia, тоже была лидером, но проспала смартфоны. Это примеры того, что, как бы ни был востребован твой товар сегодня, это ничего не гарантирует в будущем. Боюсь, как бы нам не грозила судьба этих компаний. Мир все равно движется в зеленую сторону – это сегодня мейнстрим, а вовсе не нефть и газ.

— Не могу представить, что Mobil и Shell постигнет судьба Kodak и Nokia. Есть гигантский мировой нефтяной бизнес, и не похоже, что он собирается загибаться: инвестируют в геологоразведку, развивают инфраструктуру.

— Понятно, что у глобальных компаний и ресурс огромный. Но вопрос в том, могут ли они переломить тренд? Думаю, нет. Они могут его оттянуть. Но могут и ускорить. В какой-то момент европейская часть нефтяного бизнеса начала переориентироваться на зеленую энергетику, но столкнулась с тем, что не во что инвестировать, уровень поддержки со стороны европейских правительств недостаточен, а инвестировать в Китай им не дают. И они вернулись к более традиционной для себя модели развития с акцентом на инвестиции в нефть и газ. Не лучшее решение, на мой взгляд, хотя отчасти, вероятно, и вынужденное. Но последствия могут быть тяжелыми. Высокие темпы развития электрического транспорта и зеленых технологий в целом делают ситуацию на рынках ископаемого топлива неустойчивой, шаткой, усиливают турбулентные процессы. Не удивлюсь, если через какое-то время нефтяные компании зафиксируют убытки и вернутся к низкоуглеродным проектам. Особенно если правительства в Европе и в Америке договорятся между собой и с другими странами, начнут оказывать реальную помощь и снимут, наконец, барьеры и ограничения.

— Возвращаясь к теме климата. Есть в ней такой аспект: могут ли его изменения принести странам некую пользу? Говорят, прежде всего, о расширении пригодных для растениеводства площадей. Один из российских аналитических центров, кажется, даже издал доклад на эту тему. Что вы об этом думаете?

— Он не один такой, есть в мире целый ряд подобных исследований. Но нужно очень плохо представлять себе, как устроена экономика России в региональном разрезе, чтобы находить плюсы в этой теме. Думаю, что и в отношении Казахстана это верно. Если смотреть на Россию в целом, то можно подумать, что увеличение увлажнения, например, поспособствует сельскому хозяйству. Но позитивные прогнозы дают макроэкономисты, а нужно слушать в первую очередь экономистов-региональщиков. Что мы видим? На юге России наблюдается наступление песков на пахотные земли…

— В Казахстане тоже такие истории.

— Естественно. Где мы в России наблюдаем улучшение природно-климатических условий из-за изменения климата? Например, на Алтае. Но там население очень небольшое, и это далеко от основных центров потребления, транспортная инфраструктура не слишком развита. И получается, что неблагоприятный эффект от климатических изменений настигает нас там, где мы есть, а благоприятный – где нас нет. И чтобы его использовать, нужно еще много чего: инвестиции в эти регионы, создание инфраструктуры. А негативные истории налицо. Например, одна горнодобывающая компания столкнулась с тем, что, когда поднимаются сильные ветры – а они стали чаще и сильнее – им приходится останавливать работу, так как пылью от их карьеров заносит город. На севере мелеют реки. Почему, ведь, вроде бы, из-за потепления воды в них должно становиться больше? Так и есть, но они из-за этого «растут» не вглубь, а в ширь. И для транспортного использования рек это только проблема. Вот, мелеет Каспий, и для компании, которая на его шельфе собирается вести бурение, стало проблемой, как доставить на место платформу? Нужно рыть дноуглубляющий канал километров сорок, и они думают, стоит ли вообще этим заморачиваться.

— Значит ли это, что для Казахстана, с его аридным климатом и традиционным водным дефицитом, климатическая динамика плоха без вариантов?

— Однозначно. В этом году UNPD анонсировал большое исследование на тему «Проведение моделирования будущих климатических режимов Республики Казахстан и разработка аналитики по анализу воздействия климатических изменений». Его главной целью заявлена «интеграция климатических рисков в планирование развития на национальном и субнациональном уровнях и обеспечение реализации поэтапных и трансформационных мер по адаптации, которые укрепляют устойчивость Казахстана к изменению климата». Это важно, потому что, как оказалось, в республике до сих пор нет системного исследования изменений климата с оценкой их влияния на отрасли и регионы. Мы с коллегами из профильных российских институтов подавали заявку на конкурс, но немного уступили конкурентам. Так что теперь с интересом ждем выхода заключительного отчета. Может получиться, что у Казахстана аналитический материал на тему климатических рисков с практическими выводами появится раньше, чем у России.

— Благодарим Вас за интервью!